Так я знакомлюсь с крутым перцем, Зазой. Звоню Неде и прошу ее провести экскурсию по рынку Тегерана. Жаль, что я не могу задержаться здесь на несколько дней, чтобы попытаться разобраться во всем этом. От этих людей несет сытостью и валютно-денежными операциями. И вот я уже пробираюсь к границе с Ираном. Наконец, с третьей попытки я попадаю в Карабах. В карманах — ни копейки. Страшно и смешно становится только через пару минут. От Тегерана до границы с Азербайджаном — пятьсот километров.
Бая все так же курит за книгой. Чтобы объяснить свою геолокацию, я бесцеремонно торможу первого попавшегося иранца, и сую ему в руки телефон. Я скрыл этот фрагмент текста потому, что он может нарушать принятый в году в России закон о запрете ЛГБТ-пропаганды, который запрещает демонстрацию, в том числе изображение и описание словами, нетрадиционных сексуальных отношений или предпочтений и смены пола. Иранское правительство не стесняется открывать огонь по протестующим. Степанакерт — как Минск, стерильный, наряженный в клумбы и полный людей, жаждущих спокойной жизни. Я приведу, всю ночь кайф овать будешь. Следы войны. И вот мы стоим рядом, облокотившись на бетонные перила, и смотрим на спокойный Каспий. Сыграйте что-нибудь, пожалуйста. Уже темнеет, и мне пора возвращаться домой. Так я знакомлюсь с крутым перцем, Зазой.
Я был бы рад задержаться здесь еще на пару недель. Заселившись, Женя решает как следует отмокнуть в душе, а я выхожу с камерой на городскую охоту. Я стою на холме, грызу сочные плоды дерева и смотрю вдаль на первые зубцы Большого Кавказского хребта.
Все спасали детей. Меня доставляют в Исфахан на спецавтобусе, я разъезжаю по городу на такси, питаюсь в дорогих ресторанах, но при этом у меня в кармане нет ни копейки. По словам хозяйки, в квартире спрятан спутник, соседи постоянно доносят на нее америк анцам, а она просто мечтает выйти замуж за француза. Баку — большой и дорогой.
Иранская банда. Мы возвращаемся в Батуми поздно ночью.
Сириус понимает, что мне пора уходить. На часах — одиннадцать вечера. Он оставляет мне свой номер телефона:. В здешнем музее, который можно назвать действующей старинной мастерской, можно увидеть, как изготавливали эфирные масла и духи три столетия назад. И для полноты рассказа, в этот день из Грасса мы добрались до города Trigance, чтобы рано утром стартовать сразу у Вердонского ущелья.
Здесь грязно и ужасно жарко. Одолев за час двухкилометровый подъем вверх по ущелью, мы добираемся до первых каскадов.
Здесь грязно и ужасно жарко. Офицер начинает злиться и трясти наручниками перед моим лицом.
Несколько дней я брожу, как тень, по окраинам города, чтобы прочувствовать послевоенный провинциальный дух. В свободное от работы время он импровизирует на стареньком синтезаторе и рисует ЛСД -шные картины. После прогулки в горы мы спускаемся обратно к реке. Я знаю точное место на М1, где стану с вытянутой рукой. Я не знаю, как это принять или осознать. Он говорит мне, что это «басидж» — местная секретная полиция, что-то типа нашего КГБ. В магазине со всевозможной электроникой покупаю местную симку и наконец выхожу в интернет. Если на глаза Зазе попадается какое-нибудь отреставрированное здание, он начинает страшно ругаться на всю улицу, размахивать руками и спрашивать у прохожих:. Не могу сказать, что мы горим желанием заночевать у него, но любопытство гложет, да и не в той мы ситуации, чтобы воротить нос. Слева от меня гоняют наперегонки дельфины, а я неспешно потягиваю «Тархун» грузинского разлива.
А-а-а, это же я у инженера Яшара. Решаем стать лагерем прямо в низине. Вообще, в Баку к «Евровидению» построили много чего хорошего, город выглядит современным и дружелюбным. Но потом еще два года в больнице лежала, разговаривать не могла, так сильно испугалась. Несколько дней я брожу, как тень, по окраинам города, чтобы прочувствовать послевоенный провинциальный дух. В два часа ночи парень высаживает нас под Батуми. Это не помещается в меня. Это Магомед, двухметровый и крепкий, как дуб, охранник парка. Вряд ли кто-то из нас в этот момент может поверить в то, что через полтора года мы снова встретимся, но уже в Лос-Анджелесе на берегу Тихого океана. Объясняю, что хочу добраться пешком.
Через три минуты знакомства она приглашает меня к себе. Еще один такой водитель — и я погибну от морального истощения. Спал бы, наверное, и по пятнадцать или вообще продрых бы всю зиму, как бурый медведь.
Это фото по дороге в Триганс на горном серпантине меня укачало, пришлось остановиться , а также я на ступеньках муниципалитета Грасса. У входа в бистро в центре города со мной знакомиться Салмаз, длинноногая девочка модельной внешности. Также я готов пустить в ход все свои семь долларов наличными, с расчетом на то, что скоро сниму еще немного кэша с карточки.
Вчера его почему-то очень соблазнила моя перемотанная изолентой камера, он долго расспрашивал меня, сколько может стоить такой потрепанный аппарат. Выбираюсь на маршрутке из города.
Вечером на пляже мы с польками организуем дегустацию грузинского вина. Действую холодно и решительно, будто беру интеграл. Следующие несколько недель мы будем путешествовать по рознь. А мы с Женей несемся дальше к морю — сначала на полицейской тачке и сразу после нее на машине молодого парня, который работает в министерстве и занимается интеграцией Грузии в Европу.
| спиды серпухов | купить круглые в хасавюрт | Купить lsd в дилижан |
|---|---|---|
| 13-12-2021 | 8067 | 16546 |
| 23-5-2006 | 4554 | 19777 |
| 27-9-2001 | 4981 | 17980 |
| 29-1-2012 | 4126 | 7669 |
| 26-11-2007 | 55696 | 41693 |
| 14-2-2017 | 42287 | 52825 |
В карманах — ни копейки. Она рассказывает о том, как сбежала из Азербайджана, когда началась война, о бомбежках Карабаха, о своем сыне, который освобождал Шуши, в то время, как она всю ночь стояла со свечой у окна и смотрела в том направлении, где шла спецоперация. До последнего момента я жил среди инопланетян, которые не понимали меня, и не очень-то спешил понять их. Меня поражает количество пропаганды на стенах города — повсюду портреты строителей постреволюционного мусульм анского рая, изображения шахид ов, павших в войне с Ираком, и флаги размером с футбольное поле.
Огни границы один за другим исчезают за моей спиной. Кроме туристического оборудования у него с собой две флейты и бело-красно-белый флаг. Не успеваю я доделать табличку, как ко мне подходит парень и сообщает, что готов принять нас на ночь. Слов нет.
Это блеф. Здесь это норма. Парень везет меня к себе домой. Я опускаю глаза в землю, когда вижу очередной патруль в штатском. Сводный отчет о нашем путешествии Прованс: колоритный отель. Уже через минуту Женя уезжает на этой машине в экскурсионную поездку по городу. Аббатство Сенанк.
От высоты у меня закладывает уши. Отвечаю, что я из Минска и сегодня собираюсь спать в горах:. О Беларуси у него хорошие воспоминания:. Но ты можешь пойти к нам. Здесь осталось слишком много следов войны — разрушенные бомбежкой деревни, заросшие воронки от снарядов, следы от пулеметных очередей на стенах, люди без ног, глаз, рук. До этого момента с ним не было никакой связи, и я уже начал волноваться. Своего следующего героя я встречаю на улице. Ненавижу инженеров! Меня доставляют в Исфахан на спецавтобусе, я разъезжаю по городу на такси, питаюсь в дорогих ресторанах, но при этом у меня в кармане нет ни копейки. Они тоже прячутся по университетам от армии и им всем так же неизвестно, что будет дальше. Он заводит свой мотоцикл и подвозит меня до ближайшей автобусной станции. Амин предлагает мне поехать с ним в командировку в Исфахан — третий по величине город Ирана. Тегеран такой же молчаливый и замкнутый в себе, как Минск — в нем почти невозможно встретить туристов. Время летит незаметно. Я слышал, у вас в Беларуси девушки красивые. День шестой Карпантра: рынок Парк Камарга Камарг. Я танцую под музыку в своем плеере, выкрикивая слова, которые успеваю уловить. Я нахожу в мусорном баке кусок картона и пишу на нем красным маркером «Looking for host». Это даже интересно.
Первое, о чем я успеваю подумать, когда вижу его маму: наверное, она заядлая байкерша. Мне смешно до слез, я ныряю в воду, но подруги обеспокоены не на шутку. Что уж там говорить, из деревни в горах я звоню домой и болтаю с родными по «Скайпу».
У меня внутри сил больше не остается. Она не помнит своего имени и даты рождения.
Между Грузией и Росси ей нет пеших пограничных переходов, поэтому я вынужден искать машину, чтобы пересечь границу. Два белорусских инженера напрягают мозги и решают скотчем намертво примотать обувь к ноге. Амин — гей, но ему больше нравится, когда его называют би секс уалом.
Взамен подъезжает пара тонированных джипов с людьми в штатском. Юлия 29 июля, В обоих красуется моя фотка. Лучший город на побережье. Усталые, мы сворачиваем на темную улицу, чтобы найти укромный дворик под палатку. Я боюсь, что вас прислали америк анцы. К вечеру мой рюкзак распирает от подарков добрых водителей — помимо съестного, в нем можно найти, скажем, гигантскую пачку влажных салфеток или упаковку зубных щеток. Он обедает, разложившись на багажнике своей «Волги». Потом я вываливаюсь на улицу и медленно бреду по теплой ереванской ночи. Вообще-то я рассчитывал, что у меня есть еще денек в запасе. Мы легко общаемся на смеси английского, польского и беларусского. За несколько дней в Баку я не встречаю ни одной родственной души — по центральным улицам дефилируют исключительно успешные бакинцы. Ты думаешь музыка — это просто?